Ночь Вальбурга
Праздник начала мая присущ всем германским народам. Он широко известен как "Walpurgisnacht", от христианской Святой Валупурги или Вальбурги; исконное название праздника не сохранилось. Оксфордский Словарь Святых говорит нам, что "день святой Валупурги 1 мая неуместно совпал с языческим праздником начала лета и ведьминскими шабашами, обряды которых не имеют никакого отношения к святой Валупурге. Не исключено, однако, что функция покровительницы зерновых культур, приписываемая ей и представляемая тремя кукурузными початками на ее изображениях, была унаследована ею от Матери-Земли (p. 395). Тем не менее многие народы придают названию «Вальпурга» ("Walpurga") языческое прочтение, хотя и неправильно связывать первую его часть с Wal в значении "убитый" и таким образом соотносить его с культом Одина или Фрейи как тех, кто делит пополам урожай поля битвы. Оригинальная форма названия – Вальдбурга (Wald-Burga - защитница леса). Однако, похожее имя, Валубург (Waluburg), принадлежало германской провидице во втором столетии н.э.; это вероятно происходит из *walus (палка или посох), так же, как слово "Völva" (Simek, Dictionary, стр 370-71), и таким образом полностью соответствует этой колдовской ночи.
Ночь Вальбурга пожалуй наиболее известна как ночь, когда ведьмы собираются на шабаш, как на горе Броккен в горном массиве Гарц (Германия) - это место упоминается как место их сборищ еще в пятнадцатом столетии (Гримм, «Тевтонская Мифология», III, p. 1051). Подобные верования в русском фольклоре отражены в известной пьесе Модеста Мусоргского "Ночь на Лысой Горе". Возможно шведские и финские «пасхальные ведьмы», упомянутые в материале об Остаре, имели отношение именно к этому времени, а затем это верование было перенесено на более раниий праздник – Остару.
В Ютландии имела место особая молитва, произносившаяся в это время, с просьбой благословения для коров и телят, лошадей и жеребят, овец и ягнят, козлов и козлят, свиней и поросят, гусей и гусят, коровьего и овечьего молока, пива и бренди, брожения и выпечки и т.д.- повторения и внимание к деталям есть ни что иное как признаки магического заклинания. Эта молитва также включала заговор, изгоняющий "всех йотунов и троллей... на юге и севере, востоке и западе" от дома; вероятно, датчане разделяли общее отношение к этой ночи как к ночи волшебства, когда все потусторонние силы находятся в непосредственной близости от людей (Bjarne Troelsen, Nordisk Bondereligion, p. 60). Как и во время Йоля, дом и скотина тщательно оберегались этой ночью. Рябина и кресты, обвязанные с красной нитью, были двумя из самых популярных способов защиты, использовавшихся в это время христианами против ведьм и троллей. В Асатру более подходящее действие – выставить на улицу еду и питье для тех, кто блуждает в ночи, подобно кельтам, точно так же поступающим в эту ночь.
Это хорошее время для сейда и любых видов предсказательных практик.
Ночь Вальбурга была также ночью народных гуляний, одно из которых было подробно описано Николаем Джегером в начале восемнадцатого столетия. Люди разъезжали по деревням под барабанный бой; один человек шел впереди, неся белое полотнище с крестом на нем. Далее следовали люди, несущие "Майский шест" («Майское Дерево»), вокруг которого плясали в каждой деревне, в которую прибывала эта процессия. Народ гулял допоздна, выпивая, танцуя и веселясь (Troelsen, Nordisk Bondereligion, p. 64). В Скандинавии ночь Вальбурга (немецкое название было просто переведено как Valborg) символизирует начало настоящей весны и время большой радости. В Упсале университетские студенты надевают белые колпаки и празднуют конец зимы; в Хельсинки проводятся общегородские уличные гуляния, с ликованием и выпивкой на всю ночь.
В старину этот праздник, вероятно, чаще всего проводился на вершине горы или на кладбище. Троелсен ссылается на упоминание о танцах в течение всей ночи на"Pinseberghøj" ("Троицыной горе") в 1847году, как и на множестве других датских кладбищ (Nordisk Bondereligion, стр 65-66).
Ночь Вальбурга - также ночь для любви - германский эквивалент современного западного Дня Св. Валентина: юноши собирают зеленые ветви и цветы, которые они кладут в окна или двери своих избранниц перед рассветом Майского Дня. Поэтому, наряду с ведьминским шабашом, ночь Вальбурга понимается современными Асатруа как праздник Фрейи, патронессы волшебства и любви. Это очень подходящий для современных язычников момент для того, чтобы дарить любимым подарки и открытки; янтарное сердце - очень подходящий подарок как признание в любви.
Согласно немецкому фольклору, это - ночь, когда над спрятанными кладами горит синее пламя – проявление огненной силы золота. Это заставляет вспомнить посвящение Фрейи из Гулльвейг в Хейд, когда женщина-золото была трижды сожжена и возродилась как провидица.
Огни - важная часть празднования в это время, особенно костры. Костер, разожженный трением дерева о дерево (см. "Working Rites and Holding Feasts") - вид самого сильного волшебства, особенно чтобы отвести плохую судьбу, болезнь, или проклятия: и ночь Вальбурга - самая сильная ночь для такой работы. Через дым от таких костров проводили скотину, чтобы чистить и защитить ее, люди прыгали через огонь, чтобы обрести добрую удачу. Гримм отмечает, помимо всего прочего, обычай в Северных Нагорьях, когда на таком костре кипятилась вода в горшке и разбрызгивалась воды на людей скотину, страдающих от болезней («Тевтонская Мифология, II», p. 610). Он также упоминает, что такие костры часто складывались из древесины девяти пород.
Наряду с огнями, в традиционном праздновании ночи Вальбурга активно используется растительность. «Майское Дерево», большая ветвь, украшенная лентами, проносимая по деревне в праздничной процессии ("Внесение мая"), известно от юга Германии до Скандинавии, и, возможно, была частью германских весенних/летних обрядов уже Бронзовый век, как показывают шведские и датские наскальные изображения. Фоссениус упоминает, что в Саарской области для этого в основном использовалась береза, и процессия остановливалась перед каждым домом (p. 69); хвойные породы также были общепринятыми для Майского Дерева, возможно потому что их иглы считались защитой от злых существ (p. 326). Множество «майских песен» посвящено этому дереву во многих германских странах, включая Англию: Фоссениус цитирует,
Мы бродили всю ночь,
И почти весь день,
И теперь возвратились назад,
Мы принесли вам ветвь мая.
Ветвь мая, что мы принесли вам,
Что стоит в ваших дверях, -
Всего лишь росток, но оно уже расцвело –
Это дело рук нашего Бога. (стр 71-72).
Майское Дерево часто очищалось от коры и ветвей, оставлялась только листва на самой верхушке. Эти деревья ярко символизируют фонтанирующую силу возрождения и плодородия. Яичные скорлупы также использовались, для украшения Майского Дерева, подобно «яичным деревьям», до сих пор использущимся в Германии во время Остары (Fossenius, p. 347).
Майское дерево, по очевидным причинам, может трактоваться как специфическое воплощение силы Фрейра, хотя в некоторых частях Швеции (Västergötland, Bohuslän, Nordhalland) ему придавалась форма женской фигуры. Майские деревья бывают множества различных форм. Типичное баварское Майское дерево, например, - это длинный шест, окрашенный синими и белыми полосами или обвитое лентами, и увешанное гирляндами. На это Майское Дерево привешиваются вещи, символизирующие работу всего населения деревни. В Англии к верхушке Майского Дерева того же типа крепятся длинные ленты, обвиваемые вокруг него в традиционном «майском танце», дерево оно также украшается ветками и цветами. Датское Майское дерево часто имеет форму креста, с венками, свисающими с перекладины; оно также украшается зеленью и лентами. В баварской и немецкой Богемии, Хранитель Знаний также наблюдал все еще бытующий в народе обычай на Майский День украшать живые березы во дворах цветными лентами.
В Дании, молодые женщины ходили в лес, чтобы делать венки из цветов, которыми, когда они возвращались в деревню, они короновали Майского Жениха (выбранный прошлогодней Майской Невестой); после этого он выбирал девушку для коронации ее как его невесты (Nordisk Bondereligion, p. 60). В Германии юноша покрывался березовыми и ивовыми ветвями и зелеными прутьями, так чтобы никто не мог его узнать; затем народ должен был угадать его имя. Когда имя юноши было названо, его раскрывали и ветви делились между всеми людьми, особенно молодыми девушками, которые затем клали их на подоконники (Fossenius, p. 74). Иногда он мог нырнуть в водоем, так чтобы летящие от него брызги благословили стоящих вокруг.
Здесь, очевидно, юноша представлялся воплощением Фрейра или подобного бога, ненадолго приходящего в Мидгард, чтобы благословить людей. Майские Король и Королева, возможно, олицетворяли жизненную силу Фрейра и Фрейи; также возможно, что - особенно в областях, где выбирался только один правитель мая - они, представали в образе жертвы, подобно девушке, принесенной в жертву Последнему Снопу (см. "Зимние Ночи"). Эти события традиционно происходили не в ночь Вальбурга, а непосредственно в Майский День, что позволяло находиться под открытым небом всю ночь или снова встречаться с утра.